Всемирный абхазо-абазинский конгресс

Смотритель училища в отзыве «о воспитаннике Лакоба» писал, что тот читает «недозволенные книги и ведет дружбу со старшеклассниками».По окончании училища Нестор продолжает учебу в Духовной семинарии, из которой его исключают через год из-за участия в тайном революционном кружке. Из Тифлиса надо было уехать, и он перебирается в Батум. Революционные идеи по-прежнему привлекают молодого человека. В 1912 году Нестор Лакоба вступает в ряды большевиков радикального крыла Российской социал-демократической рабочей партии. Спустя некоторое время батумская полиция вызывает пропагандиста-абхаза на допрос, и Нестор снова решает сменить место жительства, выбрав на этот раз Грозный, где поступает в Грозненское реальное училище. В 1915 году, окончив училище, Лакоба пытается продолжить учебу на юридическом факультете Харьковского университета, но вскоре, из-за скудных финансовых возможностей, бросает университет и возвращается на родину.

Империя трещала по швам: февральская революция 1917 года, мартовское отречение Николая II от престола, - к апрелю народные волнения докатились до Абхазии. На большом собрании крестьян на поляне Лыхнашта Нестора Лакоба избирают участковым комиссаром Гудауты. Чуть позже создается революционная крестьянская дружина «Киараз», и Нестор становится одним из ее руководителей. С этого времени вплоть до установления советской власти в 1921 году на территории Абхазии развернулась борьба за власть между большевиками и меньшевиками (Грузия была меньшевистской – прим. ред.). Верх одерживали то одни, то другие. Нестору то приходилось где-то скрываться, то он вновь возвращался в Абхазию, а в конце 1918 года и вовсе попал в сухумскую тюрьму. В 1920 году судьба снова занесла его в Батум, где он возглавил подпольное революционное движение. Здесь же, поселившись в доме своего друга аджарца Аки Джих-оглы, он знакомится с его сестрой, юной красавицей Сарией, которой суждено было стать его женой.

В феврале 1922 года Нестора Лакоба избирают председателем Совета Народных Комиссаров, а с апреля 1930 года он – председатель Центрального Исполнительного Комитета Абхазской АССР. Под руководством Лакоба началось возрождение пришедшей в упадок и запустение республики.

Кроме того, учитывая особенности абхазского уклада жизни, он не преследовал князей и представителей высшего сословия и аристократии, всегда ссылаясь на то, что в Абхазии не было четкого расслоения на бедных крестьян и «порабощавших» их князей. Эта политика Нестора, которую считали справедливой и за которую его уважали в народе, шла вразрез со всеобщим советским планом преобразований и нравилась далеко не всем – дело даже дошло до Сталина: доброжелатели составили «анонимку», и Нестору пришлось предстать перед вождем с ответом. Несмотря на то, что все было против руководителя Абхазии, в Кремле он произнес речь, которая заставила поверить всех присутствующих в его правоту. Что и говорить, ораторскими способностями он обладал необыкновенными.

Слагали легенды о нем. Одну из них описывает историк Руслан Гожба. О пастухе, пасшем свои стада в высокогорном селе Псху и услышавшем разговор трех пророков, спустившихся с небес и назначивших между собой «правителем» всей Абхазии некоего Чнагуа. Позже этот пастух рассказал об увиденном мудрецу по фамилии Мукба, а он, дескать, встретил юношу, назвавшегося Чнагуа, на пути из Эшеры в Сухум, тот и был Нестор.

Конечно, все это лишь легенда, но она прочно закрепилась в народе, который хотел верить, что Нестор был им дарован всевышними силами. Люди ходили к нему в дом, рассказывали о своих бедах – кого-то обижали наркомы (народные комиссары), кто-то просил помочь голодающим родственникам, и никто не уходил без его внимания.

Узнав об этом, он, сразу же сообщил в Кремль, что возвращается в Москву, но Сталин ответил, что к похоронам он, дескать, все равно не успеет, а потому пускай едет к Лакоба – здоровье Троцкого для партии важнее. О том, что его обманули, Троцкий узнал уже в Сухуме, в гостях у Лакоба – похороны Ленина отложили на день, и, выехав тогда, когда он намеревался, Лев Троцкий успел бы прибыть к прощанию с вождем. Случившееся сильно уронило авторитет Троцкого в глазах партийного руководства, чего, собственно, и добивался Сталин.

«Троцкий и Лакоба исколесили всю Абхазию, были частыми гостями крестьян, посещали сельские сходы. На одном из них в селе Моква Троцкий произнес речь. Он начал ее по всем правилам абхазского ораторского искусства. Первой его фразой было ритуальное обращение, которое он произнес по-абхазски: «Народ, ваши невзгоды мне...». Народ ахнул от изумления. Для крестьян это стало главным в его речи», - пишет историк Станислав Лакоба.

«Он считал, что Нестор содействовал укреплению его позиций в этот сложный переходный период, - пишет Станислав Лакоба, - Именно в этом кроется загадка столь долгой (почти двенадцатилетней) расположенности Сталина к Лакоба. На этой основе вождь приблизил к себе Нестора и как бы невзначай, во всеуслышание пошутил: Я – Коба (партийная кличка Иосифа Сталина – прим. ред.), а ты - Лакоба.

Делавший первые шаги по карьерной партийной лестнице, он быстро понял, что, подружившись с Лакоба, сможет выйти и на Сталина. Берия даже крестил Рауфа – сына Нестора и Сарии – и стал вхож в их дом. Выдвижение Берии произошло при содействии и, можно сказать, по ходатайству Нестора, ведь именно он посоветовал Сталину «выдвинуть на руководящую партийную работу этого молодого энергичного чекиста». 12 ноября 1931 года Берия стал вторым секретарем Закавказского крайкома ВКП(б) (Всесоюзная коммунистическая партия (большевиков) прим. ред.) и первым секретарем ЦК КП(б) Грузии (Центральный комитет Коммунистической партии (большевиков) - прим. ред.).

Это проявлялось даже в мелочах. Когда Сталин, прогуливаясь по своей даче, полушутя предложил очистить сад от сорняков, именно Берия, заполучив в руки топор, с таким остервенением вырубил несчастный куст, что всем наблюдавшим эту сцену, на миг показалось, что рубил он вовсе не кустарники, а «головы противников». Этот эпизод довольно подробно описывает брат Сарии Мусто Джих-оглы в своих воспоминаниях. Лаврентий Берия поднимался по партийной лестнице все выше и выше, и в итоге получилось, что Нестор Лакоба, который изначально был куда ближе к Сталину, оказался в полном подчинении у Берии.

И мысль эта, увы, не была нова. Еще в 1929 году на заседании Закавказского краевого бюро КП (б), где все единодушно высказались за вхождение Абхазии в состав Грузии в качестве автономной республики, когда все казалось уже решенным, последним спросили Лакоба. И он ответил: «А я ничего не слышал. Слуховой аппарат у меня плохо работает». Повторять все заново сочли невозможным, и вопрос на время был отложен, хотя позже его решили положительно.

Вечером этого же дня в гостиничный номер Лакоба стала звонить мать Берия, затем пришла его жена Нина и настойчиво приглашала Нестора на ужин отведать его любимое блюдо – жареную форель. В дом к Берии он пришел, но почти ни к чему из еды не притронулся, лишь выпил немного коньяку и съел кусочек рыбы. Уже минут через десять ушел, почувствовав себя дурно. В машине шоферу он скажет по-абхазски лишь одно слово: Сыршьит. (в переводе с абхазского «убили» - прим. ред.). В этот же вечер Нестора Аполлоновича вызвали в театральную ложу Берия на балет. Оттуда его увезли почти без чувств. В полночь 26 декабря Лакоба скончался в Тбилиси. Позже будет достоверно установлено – его отравили цианистым калием.

Со смертью Нестора началась одна из самых темных полос в истории Абхазии – его назовут «врагом народа», ближайшие родственники, в том числе жена Сария Лакоба и сын Рауф погибнут в застенках НКВД (Народного комиссариата внутренних дел СССР – прим. ред.). Но даже мертвый Нестор кому-то мешал. Сначала его тело из склепа сухумского Ботанического сада перезахоронят на Михайловском кладбище, а позже с останками и вовсе начнется полудетективная история: по одной версии их сожгут в известковой яме в районе Маяка, по другой – жена с матерью, узнав о том, что могилу собираются сравнять с землей, сумеют втайне организовать перезахоронение, но место погребения никому не покажут. Как бы то ни было, могилы Нестора сегодня не существует.