Экзекова Мадина Николаевна – начальник отдела по работе с иностранными обучающимися Управления международного сотрудничества Санкт- Петербургского государственного лесотехнического университета им. С.М. Кирова

file:///C:/Users/IZA/Downloads/380959553.180706935048276834.1.2.pdf

Статья посвящена комплексному исследованию влияния процессов глобальности и локальности (глокализация) на религиозные воззрения абазин. Придерживаясь эмпирических и теоретических методов исследования, автор ставит перед собой задачу рассмотреть формирование и развитие религиозной идентичности абазин от язычества до монотеизма. Исследование проводится с опорой на теорию глобализации и рассматривается в контексте глобализации-локализации. В качестве основных выводов автор приходит к тезисам о закономерности диалектической взаимосвязи процессов глобализации и локализации и их влиянии на формирование идентичности индивида. Статья имеет практическую часть. По результатам опроса представителей абазинского народа были обнаружены тенденции, сопровождающие процесс формирования религиозной идентичности под влиянием глокализации: синкретичность религиозной идентичности, а также переход некоторых элементов религиозной идентичности в поле этнокультурной идентичности личности. На основе лингво-исторического анализа некоторых выражений на абазинском языке автор показывает, какую значительную роль играет язык в интерпретации некоторых особенностей культуры и истории народа. Данная работа имеет научную антропологическую, историческую и этнографическую значимость. Она будет интересна широкому кругу исследователей, изучающих явления идентичности, процессы глобализации и их влияние на развитие общества, а также исследователей, деятельность которых направлена на изучение истории, культуры и языка абазинского народа.

Ключевые слова: глобализация, локализация, идентичность, абазины, этимология абазинского языка, религия.

Стремление человека к идентичности заложено эволюцией. Субъект (индивид или группа лиц), рефлексируя, определенным образом воспринимает окружающую реальность. Идентичность отвечает на вопрос: Кто мы?

Есть два подхода к понятию идентичности: одни исследователи считают, что идентичность субъективна, то есть человек сам определяет свою идентичность; другие полагают, что идентичность – это целая совокупность культурных, исторических, психологических объективных особенностей и факторов. В данном исследовании автор будет придерживаться второго подхода.

Известны различные формы идентичности. В статье речь пойдет о религиозной идентичности этнической группы абазин.

Исследование имеет значимость в связи с отсутствием в современной науке большого количества исследований, посвященных идентичности, в том числе религиозной, представителей абазинского народа. Автор рассмотрит влияние процессов глобализации на формирование идентичности индивида. В статье представлен лингво-исторический анализ абазинского языка на примере некоторых выражений. Статья содержит практическую часть, основанную на опросе представителей абазин.

По выявленным результатам исследования автор приходит к выводам, имеющим научную историческую, этнографическую и антропологическую значимость.

Исследования идентичности берут свое начало в конце XIX – первой половине XX века. Сама категория идентичности первоначально рассматривалась исключительно в предметном поле психологии, затем получила развитие в научном дискурсе социологии и социальной антропологии. Позднее анализ данной категории выходит за предметные рамки этих наук и проникает в область интересов философов и ученых, занимающихся проблемами политики.

При исследовании идентичности в современном мире с помощью средств социально-философского анализа мы неизбежно сталкиваемся с трансформационными процессами, состоящими из двух элементов: глобализация и локализация. Одним словом, «глокализация» данный процесс назвал владелец японской корпорации «Сони» Акио Морита. В академический оборот гуманитарных и социально-политических наук термин «глокализация» был введен Р. Робертсоном (Роберт Гордон Робертсон (1917–2013) – канадский государственный деятель). Он пришел к выводу о пересечении глобальности и локальности, слиянии гомогенности и гетерогенности, универсальности и партикулярности. Робертсон делал акцент на изучении культурного пласта пространства, отмечая, что глобальные тенденции в сфере культуры изменяются под воздействием локального содержания и, наоборот, локальные ценности и традиции вливаясь в контекст глобальной массовой культуры видоизменяют ее форму. Таким образом, исходя из логики развития современной системы глокализации, парадигмы «единства» и «различия» являются диалектически связанными, находя свое отражение в субъекте – личности или группе лиц, а также в попытке создания духовной парадигмы.

Фактически идентичность индивида представляет со- бой матричную структуру, в основе которой находится множество идентичностей, взаимодействующих и взаимодополняющих друг друга. В определенный период в зависимости от сложившихся обстоятельств, один из форматов идентичности становится ведущим, доминирует в идентификационной иерархии и структурирует сознание. Доминирующий вариант идентификации играет роль призмы, сквозь которую актор рассматривает окружающий мир, определяет параметры восприятия и классификации различных объектов. Одним из элементов идентичности индивида является религиозная идентичность.

Религия – важный структурный элемент функционирования социальной системы. Большинство исследователей относят религиозную идентичность к исторически первой форме идентичности. Любая религия, в том числе и домонотеистическая, служит сохранению и передаче норм и традиций, важных для процесса идентификации индивида.

В данном исследовании автор руководствуется культурно-историческим подходом к определению религиозной идентичности и ставит целью обратить внимание на особенности формирования и функционирования религиозной идентичности на примере абазинского народа.

Абазины – самоназвание «абаза» – один из автохтонных народов Кавказа. На сегодняшний день абазины включены в перечень малочисленных коренных народов Российской Федерации. Леонид Иванович Лавров внес выдающийся вклад в этнографическое изучение абазин. Он провел несколько экспедиций в абазинские селения. На основании вышедших по их результатам статей в 1955 году была выпущена фундаментальная работа «Абазины. Историко-этнографический очерк». Л.И. Лавров писал, что несколько столетий тому назад абазины были намного многочисленнее, чем сейчас. Есть основные две ветви абазинского народа. Это абазины Ашхарцы (щкарауа) и абазины Тапанта (ашуа). Упоминания об этом народе встречаются со времен античности. Как утверждал Л.И. Лавров, именно абазины фигурируют в русских летописях XII–XIV вв под названием «абезы». [5] Абазинский язык относится к абхазо-адыгской группе кавказских языков. Культура абазин наиболее близка культурам абхазов и адыгов.

Что касается религиозных воззрений абазин, то они, как и большинство народов Северного Кавказа прошли этапы язычества, христианства и мусульманства. На сегодняшний день подавляющее большинство абазин исповедует ислам суннитского толка. Небольшая часть исповедует православие.

Абсолютное большинство народов, населяющих нашу планету, прошли через период языческих верований. Проанализировав фольклорные и языковые источники, можно говорить о том, что в абазинской системе языческих верований творцом и покровителем Вселенной является Анчва. Помимо этого, наблюдается целый пантеон покровителей-божеств: Ажвейпшва – покровитель лесов и диких зверей, которому охотники приносили жертву перед отправлением на охоту; Айтар – покровитель домашнего скота, моление и жертвоприношение, которому совершали в период размножения скота; Джьаджьа – богиня плодородия и посевов; Гвында – покровительница пчел и пасек; Швашвы – покровитель кузнечного ремесла; Дзиуара – покровительница – воды и дождя; Афы – покровитель грома и молнии» [3]. Из всех перечисленных божеств на сегодняшний день в языке и обрядах народа мы можем найти упоминание об Афы (сильного, ловкого мужчину называют Афырхъац/а, где хъац/а – мужчина). Также можно назвать покровительницу воды и дождя Дзиуара, в честь которой и по сей день исполняются обряды вызывания дождя.

Память о главном божестве языческого пантеона – Анчва сохранилась в народе наиболее устойчиво. Например, до сих пор в языке используются такие выражения как: Анчва иныс! – клянусь, Анчва йих/ват/! – пусть Анчва так скажет. Упоминания об Анчва мы можем встретить, обратившись к произведениям современной абазинской литературы. Следует заметить, что Анчва воспринимается как единый всевышний (Анчва г/вза дыгьйымам – у Анчва нет товарища). Такое абстрактное единобожие, возникшее еще в раннем средневековье, произошло под влиянием эволюции общества. Движение к интеграции, которое неизбежно и естественно для любого народа, порождает единобожие. «Развитие традиционных религиозных представлений, приведшее к формированию пантеона божеств, в некотором отношении подготовило местную среду к восприятию монотеизма» [1]. Этому также способствовала сама концепция монотеистических религий, которые принимал народ в разные периоды своего исторического развития.

Любопытно проанализировать этимологию наименования Анчва. Из всех предложенных версий трактовки данного понятия, наиболее обоснованной представляется версия Нагоевой Л.А., предложенная в диссертации на соискание ученой степени кандидата культурологии «Специфика раннего этапа культурогенеза абхазо- адыгов», автор которой, проанализировав ашуйское письмо (по Турчанинову) пришла к выводу, что «рассматривать современный культ Анчва можно только в связке с наиболее емкими для любого человека понятиями «Мать» и «Земля». Вместе они составляют триаду: Бог- Земля-Мать.» [6, с. 80].

Анчва: «а» – определенный артикль, «н(ы)» – корень слова, который употребляется для обозначения высшего божества, а также в качестве глагольного префикса со значением «в каком-либо месте, земле», «чва» – суффикс множественного числа. Связующим звеном между понятиями «н(ы)» – божество и «н(ы)» – место, земля, является обозначение матери в абазинском языке, аналогичное «Ан» [6, с. 77].

Можно сделать вывод о том, что в домонотеистические времена Земля почиталась у абазин как главное божество, находящееся во главе пантеона, как сущность, из которой человек выходит и куда уходит его тело после смерти. Это характерно для архаических культур. Достаточно вспомнить Пеласгический миф творения, где первый человек на Земле Пеласг по преданию выходит из недр Матери-Земли. Любопытно, что божество Анчва, изначально характеризовавшее женское начало, в наши дни употребляется в языке в мужском роде. Такая трансформация могла произойти под влиянием монотеистических представлений о первостепенной мужской сущности и идее патриархального общественного развития.

До наших дней сохранилось мало знаний о языческих традициях и обрядах абазин. Однако, как писал Мартин Хайдеггер: «Сущность человека покоится в языке. Мы существуем прежде всего в языке и при языке» [9]. Поэтому, обратимся к этимологии абазинского языка и «дадим слово языку как языку». Проанализируем некоторые выражения на абазинском языке.

1. «Адуней йх/ваджьт/» – он умер – дословно «он поменял мир». Мироздание в культуре абазинского народа представляется разделенным на несколько уровней. При этом, существует зримый и незримый порядок Вселенной [6, с. 102]. В результате смерти человек переходит из одного мира в другой. В этом выражении мы видим ответ на важный философский вопрос: какое значение и какой смысл мы вкладываем в факт того, что человек умирает? Как человек должен относиться к грядущему событию своей смерти?

2. «Амара уасхат/!» – Как тебе повезло! – дословно «Солнце стало твоей рубашкой!». Солнце и Луна – космогонические божества, созданные верховным богом Анчва. В абазинском языке сохранились клятвы – обращения к солнцу, как к божеству «Ари зымару!» – клянусь этим Солнцем! [4, с. 177]. Сам факт персонификации Солнца – это проявление анимизма, который является существенным элементом религиозного мировоззрения. Качества Солнца наделялись народом некой неподвластной и необъяснимой силой, управляющей окружающим миром. «Надевая на себя солнце» в качестве рубашки человек получает эту силу, оказывая влияние на объективную реальность.

3. «Йпсата бзихат/» – говорят при соболезновании – дословно «Пусть место его души будет хорошим». После своей физической смерти человек не перестает существовать, а переходит в другой мир, в незримый порядок Вселенной. Это выражение показывает веру в бессмертие души, в идею ее движения после смерти в загробном мире и обретения покоя.

4. «Йухъацк/ып/» – говорят, когда человек потерял что-то (к-то вещь) – дословно «не дороже твоей головы». Проанализировав данное выражение, мы можем понять, что в культуре народа человек является наивысшей ценностью, по меньшей мере, в физическом мире. Можно вспомнить Протагора, который говорил о человеке как о мере всех вещей, подчеркивая ценность и значимость человека в материальном мире.

5. О признании в культуре ценности человека говорит еще одно выражение, которое употребляется при соболезновании: «Аллах/ (Анчва) дышвхъимраштлт/» – дословно «пусть Всевышний не даст вам его забыть». Данное выражение делает отсылку не к незабвенности человека, а имеет в своей основе пожелание того, чтобы не было в семье большей человеческой утраты, которая заставила бы забыть эту.

6. Сара бара (уара) бзи бызбит/ (уызбит/) – я тебя люблю – дословно «я тебя хорошо вижу». Другими словами, я тебя принимаю со всеми твоими особенностями, я не отказываю тебе в негативных сторонах. С точки зрения религии видение является непосредственным постижением, чувствованием объекта. Данное выражение показывает, что особенностью культуры народа в сфере межличностных отношений является чувственное, а не рационализированное восприятие.

В начале средневековья на Северном Кавказе, особенно в его приморских районах, начинается распространение христианства. Большую роль в данном процессе сыграли Византия, Армения, Иберия и Албания [7, с. 112]. По византийским (VIII–X вв) и грузинским (XI в) источникам первыми проповедниками христианства среди абазин были апостолы Андрей Первозванный и Симон Кананит. По преданию, крещение абазгов, армян, грузин и алан приписывают святому Григорию (начало IV в.) [6, с. 71]. По свидетельствам же русских летописей, в последней четверти XI века, абазинские мастера-иконописцы принимали участие в росписи Собора Киево-Печерской Лавры. [8, с. 79].

Начиная с XIV века, после падения Константинополя, начинается постепенная исламизация народов Северного Кавказа. Точно неизвестно, когда ислам стал господствующей религией абазин, но предположительно это произошло в XVII–XVIII вв. При этом, известно, что часть абазин-ашхарцев приняла ислам не ранее второй половине XIX века. Вместе с тем у абазин сохранялись пережитки языческих и средневековых христианских верований и обрядов. «Адыги и абазины в XVI–XVIII вв. считались полухристианами – полумусульманами. Ислам, начавший проникать к ним, вероятно, с XIV в, не стал здесь господствующей религией.» [7, с. 495].

Практическая часть исследования выполнена на основе опроса представителей абазин. В качестве респондентов выступили лица разных возрастов, конфессионально считающих себя причастными к исламу. С целью выявления этнокультурных и религиозных представлений были заданы следующие вопросы:

1. Слышали ли вы об Анчва?
2. Если да, то что этот термин для вас значит?

На первый вопрос все респонденты ответили утвердительно. Это говорит о том, что данный компонент язычества по сей день не вытеснен из культуры народа.

Ответы на второй вопрос можно объединить в 2 группы: а) Анчва – имя единого Бога (Аллаха) на абазинском языке. В некоторых фразах название Анчва заменяется на Аллах, хотя в речи употребляются оба варианта. б) Анчва – божество, дошедшее до нас из языческих времен и сейчас ничего не значащее.

Анализируя полученные данные, можно сделать следующие выводы:

1. Респонденты, достаточно уверенно владеющие абазинским языком, чаще употребляют термин Анчва в речи. Это подтверждает тот факт, что язык играет значимую роль при формировании идентичности индивида. Вместе с языком человек воспринимает энергетику исторической (социальной) памяти народа. [2]

2. Респонденты-ашхарцы в абсолютном своем большинстве употребляют наименование Анчва в качестве имени Бога (Аллаха) на абазинском языке. Л.И. Лавров во время своих экспедиций наблюдал, что «Пережитки родового строя, древние языческие верования и сравнительно большая свобода населения (не знавшего ига своих и кабардинских князей) – характерные черты быта ашхарцев до середины XIX века.» [5, с. 20]. Можно предположить, что этот термин используется ашхарцами как сакральный аспект идентичности, как определенный элемент «самости» и уникальности.

3. Респонденты, использующие термин Анчва в речи, преимущественно принадлежат к старшему поколению. Данный факт может объясняться тем, что глобализационные тенденции, как правило, оказывают влияние в большей степени на молодежь.

Иными словами, происходит либо слияние (отождествление) языческого бога с монотеистическим, либо вытеснение его монотеистическим богом. Тот факт, что память о языческом божестве дошла до наших дней несмотря на периоды христианизации и исламизации народа, говорит о том, что компоненты языческих верований и представлений относятся скорее к этнокультурной, нежели к религиозной идентичности. Языческая религия была использована как ресурс для построения этнокультурной идентичности народа. В свою очередь, этнокультурная идентичность, принимаемая как данность, относится к аскриптивному компоненту идентичности индивида, к которому прибавляются другие элементы, в том числе религиозные. Можно также говорить о формировании синкретичной религиозной идентичности, когда имя языческого бога, употребляясь в качестве названия Всевышнего на родном языке, фактически становится тождественным монотеистическому Богу соответствующей конфессии.

Формирование религиозной идентичности абазин, безусловно, происходило под влиянием ранее упомянутого процесса глокализации. Отголоски языческих верований демонстрируют результат деятельности локализации, переходя в этнокультурную идентичность. Традиционные же монотеистические представления – это фактор, указывающий на влияние глобализационных процессов.

Процессам глобализации и локализации подвержены абсолютно все сферы жизни общества. Знание и анализ элементов, составляющих идентичность индивида, помогает глубже заглянуть в историю и увидеть причинно-следственные связи, имеющие важное значение в изучении конкретной этнической общности или человечества в целом.

Литература

1. Албогачиева М.С.-Г. Ингуши в XX веке. Этнографические аспекты религиозных практик. // Северный Кавказ: традиционное сельское сообщество. Социальные роли, общественное мнение, властные отношения. МАЭ РАН СПб.: Наука. 2007. С. 75–128.
2. Булдаков В.П. Революция и историческая память: российские параметры клиотравматизма. // Россия и современный мир 2008 No С. 5–27.
3. Камбачокова М.Ю. К вопросу о религиозных обрядах и верованиях абазин. // Известия Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена. 2007 No 17 (43–1) С. 138–141.
4. Куначева Ф.Г. Эволюция религиозных воззрений абазин. Карачаево-Черкесский государственный педагогический университет. Карачаевск 2002. 214 с.
5. Лавров Л.И. Избранные труды по культуре абазин, адыгов, карачаевцев, болкарцев. Нальчик.: ГП КБР «Полиграфкомбинат им. революции 1905 г.» 2009. 555 с.
6. Нагоева Л.А. Специфика раннего этапа культурогенеза абхазо-адыгов. Российский государственный педагогический университет имени А.И. Герцена. Сп Б.: 2022. 139 с.
7. Нарочницкий А.Л., Пиотровский Б.Б. История народов Северного Кавказа с древнейших времен до конца XVIII в. М.: «Наука» 1988. 545 с.
8. Табулов А.К. Абазины в цивилизационном контексте Северного Кавказа. // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 1: Регионоведение: философия, история, социология, юриспруденция, политология, культурология. 2014. No 2 (139) С. 76–81
9. Хайдеггер М. Бытие и время. Харьков.: «Фолио». 2003. 503 с.