Фрейлина последней российской императрицы Александры Федоровны, известная красавица Мери Шервашидзе-Чачба прожила яркую, интересную жизнь, не затерявшись даже в вынужденной эмиграции и став ведущей моделью дома мод Коко Шанель.
Арифа Капба
Ее красотой восхищался весь высший свет Санкт-Петербурга, она получала комплименты от Николая II, в нее влюблялись поэты, посвящавшие ей пламенные строки, ее образ переносили художники на свои холсты. Все это – о прекрасной Мери Шервашидзе-Чачба (Шервашидзе ─ грузинская форма фамилии Чачба, утвердившаяся в письменной традиции Грузии с позднего средневековья – прим.ред.)
При царском дворе
Она родилась 17 октября 1895 года в Батуме в семье праправнука владетельного князя Келешбея Шервашидзе-Чачба, генерал-майора Прокофия Левановича Шервашидзе-Чачба, была одной из трех дочерей князя. Семья переехала в Санкт-Петербург еще тогда, когда девочки были совсем юными. Ее отец Прокофий Леванович был депутатом Госдумы Российской империи. Большую поддержку семье оказывал заведующий канцелярией вдовствующей императрицы Марии Федоровны Георгий Дмитриевич Шервашидзе-Чачба. Он имел некоторое влияние при дворе, что сказывалось на положении и многих представителей абхазских княжеских семей в Санкт-Петербурге.
Историк Георгий Дзидзария в своей работе «Формирование дореволюционной абхазской интеллигенции» пишет о том, что в начале ХХ века при царском дворе в Санкт-Петербурге была целая группа представителей абхазских княжеских фамилий.
«Состояли здесь и некоторые особы женского пола, - пишет Дзидзария, - среди них была и княжна Мария (Мери) Прокофьевна Шервашидзе-Чачба… В 1914 году вместе с Марией Шервашидзе видим ее отца, отставного генерала Прокофия Шервашидзе, мать Нину Георгиевну, сестер Тамару и Анну Шервашидзе».
Горделивая осанка, аристократичная внешность, безупречные манеры выделяли Мери Прокофьевну среди других дам даже в Санкт-Петербурге, где красавиц хватало. О жизни княжны Мери при царском дворе рассказывают интересный эпизод.
Однажды Мери Шервашидзе-Чачба опоздала на панихиду и зашла в зал уже после того, как пришел император Николай II. Это считалось грубейшим нарушением этикета, но император, заметив Мери Прокофьевну, только восхищенно промолвил: «Грешно быть такой красивой, княжна». Ее красотой восхищались и мужчины, и женщины. Правнучка императора Николая I великая княжна Александра как-то сказал ей: «Мери, Вы такая красивая, если бы встретила человека, который хоть немного похож на Вас, я с закрытыми глазами вышла бы за него замуж».
Своего будущего мужа, человека, которому Мери отдаст всю свою любовь и будет одному ему предана до конца жизни, она тоже встретила при дворе. Это был праправнук грузинского царя Ираклия II, князь Георгий Николаевич Эристави (Эристов). Между молодыми людьми возникли взаимные чувства практически сразу после знакомства, но тогда Мери была фрейлиной, а им выходить замуж запрещалось. Поженились молодые уже после революции в Кутаиси.
Послереволюционные скитания
После октябрьской революции 1917 года Мери Шервашидзе-Чачба оказывается в Тбилиси. Там она знакомится с русским художником Савелием Сориным. Сорин, восхищенный Мери, просит ее позировать для картины. Он работал над портретом 23 дня. Вот как описывает картину историк моды Александр Васильев: «В подпоясанном под грудью светлом шелковом платье, с накинутой на левое плечо «ложноклассической шалью» и нитью крупного жемчуга, сверкающего меж хрупких пальцев, - такой запечатлел ее талантливый живописец на портрете, оставшемся в России».
Васильев указывает, что этот черно-белый портрет Мери остался в России, но по другим источникам, Савелий Сорин, уезжая в эмиграцию, забрал его с собой. Считается, что картина долгое время висела в спальне самой принцессы Монако Грейс Келли, которая считала красоту Мери эталонной.
А был ли влюбленный поэт?
20 мая 1918 года в Кутаиси Мери Прокофьевна Шервашидзе-Чачба выходит замуж за Георгия Николаевича Эристави. Говорят, что это событие стало большим ударом для влюбленного в Мери грузинского поэта Галактиона Табидзе, и он посвятил ей поэму «Мери», в которой с отчаянием описал венчание возлюбленной с другим.
Венчалась Мери в ночь дождей,
И в ночь дождей я проклял Мери.
Не мог я отворить дверей,
Восставших между мной и ей,
И я поцеловал те двери.
Я знал - там упадают ниц,
Колечком палец награждают.
Послушай! Так кольцуют птиц!
Рабынь так рабством утруждают!
Многие исследователи жизни Мери считают, что поэт любил ее и посвящал целые поэмы и циклы стихов, называя их ее именем. Мери же о такой страсти даже не подозревала, а когда много позже ей сказали об этом, она искренне удивлялась. Стихов не читала – ведь писал поэт на грузинском, которым она не владела.
Строки поэмы «Мери» романтичны, но все же многие сомневаются, что посвящены они именно Мери Шервашидзе-Чачба, ведь произведение Табидзе было напечатано в грузинском журнале «Театр и жизнь» в 1915 году, а княжна Мери вышла замуж только через три года. Галактион Табидзе встретил Мери гораздо позже. Многие исследователи считают, что впервые он увидел ее в 1935 году в Париже.
Мери в Париже
После 1921 года Мери с мужем уезжают в Константинополь, где ведут довольно праздную и веселую жизнь. Вместе с мужем Мери поселилась в одном из самых роскошных отелей города, каждый вечер они проводили в ресторанах и кабаре. В том числе бывали они и в кабаре «Черная роза», где пел известный певец Александр Вертинский, помнивший Мери еще по Петербургу. От его имени ей часто преподносили цветы, и он пел ей те песни, что она просила.
В Константинополе Мери даже успела принять участие в конкурсе красоты, и здесь затмив всех своей внешностью. Но вскоре из-за сложного финансового положения и нестабильной политической обстановки супруги решают переехать в Париж, куда в то время вынужденно эмигрировали представители высших сословий Кавказа и России.
Двум представителям аристократических родов – Мери и ее мужу – в Париже без связей, без финансов было непросто. Денег становилось все меньше, жили, продавая имевшиеся у них ценные вещи. Продали даже золотую табакерку – подарок императора Николая II. Делать было нечего, кроме как искать работу. Все решила случайная встреча на одной из улиц Парижа с великим князем Дмитрием Павловичем, который тут же узнал Мери. Близко знавший Коко Шанель, он попросил ее обратить внимание на красавицу Мери. Так она попала на работу в ателье Коко Шанель.
«Вместе с Мери в Доме Шанель работала еще одна красавица, представительница древнего кабардинского рода Гали Хагундокова-Баженова. Обе девушки, эмигрантки с Кавказа, стали лицом всемирно известного бренда в период его расцвета. Сегодня снимки двух красавиц, сделанные неизвестным фотографом, стали самой настоящей классикой черно-белой фотографии», - пишет художник по костюму Эльвира Арсалия.
Журналист Татьяна Савостина отмечает, что и славянская, и загадочная кавказская красота в ту пору приводили европейцев в восторг.
«Дворянки из уже несуществующей Российской империи своими выразительными, «породистыми» чертами лица сильно контрастировали с обычными, «хорошенькими» манекенщицами. Четкий профиль Мэри, выразительные глаза и благородная осанка очень быстро возвели ее в ранг лучших моделей модного дома Chanel», - пишет Савостина в своей статье.
Считается, что именно Мери первой вышла на подиум с ниткой жемчуга на шее – легендарным украшением, введенным в моду с легкой руки Шанель. Красавицу Мери очень ценили в мире моды, ее часто приглашали на званые вечера, а фотографировать ее выстраивалась целая очередь фотографов.
Историк моды Александр Васильев в своей книге «Красота в изгнании» пишет: «Хрупкая брюнетка Мери олицетворяла тип красоты, модный в 20-х годах. Ее лицо и фигура подходили как нельзя кстати к стилю Шанель тех лет, к тому же Коко импонировало, что для нее, провинциалки из Оверни, работают настоящие княгини. Париж в те годы ценил больше всего титулованных дам. В высшее общество были приняты великая княгиня Мария Павловна, княгини Мария Юсупова, Мери Шервашидзе, Гали Баженова. Из огромного количества русских красавиц в Париже тех лет избранными становились немногие».
Однако сама Мери Прокофьевна, которая была не в восторге от карьеры манекенщицы, очень скоро бросила это и впоследствии даже старалась скрыть этот период жизни, стесняясь его. Из дома Коко Шанель, однако, Мери ушла не с пустыми руками. Прощаясь с одной из своих любимых моделей, Коко подарила ей роскошный подарок – нитки прекрасного жемчуга, когда-то преподнесенные ей в дар великим князем Дмитрием.
В 1946 году не стало любимого мужа Мери. Она остается одна и тяжело переживает потерю. Единственной радостью Мери Прокофьевны были племянники – Нанука и Константин. Однако Мери пережила обоих. После смерти Константина Мери глубоко горевала, даже несколько дней не выходила из дома. В Париже, несомненно, она чувствовала себя одинокой, о чем часто писала в письмах подруге, оставшейся в России.
Встреча княжон из рода Шервашидзе-Чачба
Интересные сведения о Мери оставляет дочь художника Александра Шервашидзе-Чачба Русудана Александровна. Они встретились в Париже в 1968 году, когда Мери уже было 76 лет.
«Готовясь к встрече с Мери, - пишет Русудана Александровна, - я ожидала увидеть пожилую, солидную, малоподвижную женщину со следами былой красоты, обязательно в кресле и с жалобами на болезни. Каково же было мое удивление, когда я получила приглашение в ресторан, и меня встретила красивая, молодая, обаятельная, совершенно современная женщина».
Мери Шервашидзе-Чачба с теплотой вспоминала отца Русуданы, которого знала лично, с которым встречалась в Санкт-Петербурге, Тбилиси, Париже. Мери восхищалась исключительным благородством, человеколюбием, его легким общением с людьми, остроумием и необычайной скромностью. Между Мери и художником Александром Константиновичем была переписка, она обращалась к нему словами «дорогой дядя Саша», а подписывалась как «Ваша любящая племянница Мери».
Существует прекрасный акварельный портрет Мери, написанный в 1912 году Александром Шервашидзе-Чачба. Эта небольшая по размеру работа, по словам его дочери Русуданы Александровны, отображает те теплые чувства, которые испытывал художник к молодой красивой родственнице.
«Художник с любовью передал удивительное обаяние, девственную нежность, тонкие правильные черты лица абхазской красавицы. Милое личико изображено вполоборота, с легким наклоном головы. В выразительном взгляде карих глаз, в движении черных бровей чувствуется тревожная настороженность молодой девушки, вступающей в жизнь, внутреннее волнение передается зрителю, и не хочется отрывать глаз от этого чарующего облика», - пишет об этом портрете Русудана Шервашидзе-Чачба.
Известно также, что этот портрет был написан «в имении Варвары Михайловны Мейендорф – сестры абхазского поэта Георгия Шервашидзе, у которого часто гостили и Александр Константинович, и Мери». Картина долгое время хранилась в Музее изобразительных искусств в Казани, но при активной работе министра культуры АССР Алексея Аргуна в 1980-х годах вернулась на родину, в Абхазию.
Встретившись с Мери в Париже, Русудана Александровна передала ей ее фотографию, любовно хранившуюся в архиве ее отца, художника Александра Шервашидзе-Чачба, а также сама сфотографировала Мери.
В шестидесятых годах Мери Шервашидзе-Чачба получает наследство, оставленное ей сыном адмирала Макарова – Вадимом, который всю жизнь был влюблен во фрейлину императрицы.
Оставшись одна, Мери выбирает местом жительства парижский дом для престарелых, хотя и самого высокого класса. Там у нее было три роскошно меблированных комнаты. С другими эмигрантами она мало общалась, зато часто ездила в богатый район Парижа, где жила когда-то с мужем, встречалась там с друзьями, они подолгу играли в карты.
Даже в летах Мери Прокофьевна приковывала восхищенные взгляды мужчин. У нее был воздыхатель и в доме престарелых, который каждый день встречал ее с букетом прекрасных цветов. Но несмотря на множество обожателей, которые окружали Мери Прокофьевну до конца ее дней, она оставалась одна и была верна мужу.
Прекрасная княжна Мери Шервашидзе-Чачба скончалась на 98-м году жизни 21 января 1986 года. Вместе с мужем она похоронена на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа в Париже.
войти или зарегистрироваться.